В Кемерово продолжается следствие по делу блоггера Дмитрия Соловьева, обвиненного по статье 282 УК РФ. Автор сетевого дневника рассказал корреспонденту HRO.org о допускаемых в отношении него правонарушениях и об оказываемом на него давлении.
По версии прокуратуры, Дмитрий Соловьев под псевдонимом dimon77 опубликовал в «Живом журнале» пять записей, «возбуждающих ненависть к сотрудникам МВД и ФСБ». Между тем сам блоггер и его адвокат утверждают, что в ставших предметом интереса правоохранительных органов текстах состава преступления нет, а содержится только критика конкретных действий представителей этих силовых ведомств. Дело ведет старший следователь по расследованию особо важных уголовных дел Роман Шлегель.
Вера Васильева, HRO.org: Дмитрий, расскажите, пожалуйста, на какой стадии сейчас находится Ваше дело. Ранее сообщалось, что оно будет передано в суд в ноябре. С чем связано продление сроков предварительного следствия?
Возбужденное против меня прокуратурой – по моему мнению, с подачи ФСБ – уголовное дело находится на той же стадии, что и летом. То есть, идет предварительное следствие, и я остаюсь в статусе подозреваемого. Предварительное следствие было продлено до 11 февраля 2009 года без объяснения причин.
В официальном письме на этот счет говорится следующее: «06.11.2008 года срок предварительного следствия по уголовному делу №088000208 продлен первым заместителем руководителя следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Кемеровской области старшим советником юстиции Калинкиным С. Н. на 3 месяца, а всего до 6 месяцев, то есть до 11 февраля 2009 года».
Я считаю, что следствие продлено из-за отсутствия заключений экспертиз.
Проводились ли независимые экспертизы на предмет, являются ли сотрудники МВД и ФСБ социальными группами, и по каким признакам, о которых Вы вместе со своей защитой ходатайствовали?
Ни одной независимой экспертизы следователь нам так и не дал. Единственное, что он разрешил – это задать вопрос комплексной экспертизе, и все. Вопрос о социальных группах теперь поставлен на отдельной социологической экспертизе, так как комплексная не дала ответа на этот вопрос. Но наше ходатайство о проведении независимой социальной экспертизы отклонили – так же, как и просьбу задать дополнительные вопросы социологу.
Вообще, я считаю, что социолог формально подошел к задаче и механически перенес фрагмент энциклопедической статьи в заключение. Причем ответил на вопрос даже более широко, чем его спрашивали.
Не придает уверенности в независимости экспертиз и то, что все они проводятся на одном факультете Кемеровского государственного университета. К тому же, социологическую экспертизу следователь доверил старшему преподавателю моего же возраста, недавно окончившему аспирантуру и защитившему кандидатскую диссертацию. К сожалению, я не могу Вам рассказать, что именно в этих экспертизах написано, так как дал подписку о неразглашении. Но, по-моему, любой поймет, что не может быть исследованием текст, изложенный на одной странице, тем более если оно касается вопроса, на который ответ не дали даже бывалые профессора.
На данный момент следователь ознакомил нас с адвокатом с двумя экспертизами, и еще две экспертизы не закончены. Во-первых, техническая, в связи с которой мне так и не дают все это время скопировать с жесткого диска изъятого у меня при обыске компьютера материал моей научной работы, а во-вторых – психиатрическая.
Вам назначили психиатрическую экспертизу? Из-за чего?
Психиатрическая экспертиза была назначена пару недель назад, но следователь так и не дал ответа, на чем же основаны его сомнения в моем здоровье. Конечно, мне не было приятно тратить целый день на обследование у психиатра. Но даже комиссия, которая со мной общалась, сказала мне, что я совершенно здоров, а вопросы у них появились к людям, это дело возбудившим.
Проводится ли следствие, с Вашей точки зрения и точки зрения Вашей защиты, в соответствии с законом? Если нет, то какие действия, по Вашему мнению, незаконны, и пытались ли Вы их оспорить?
С учетом уже сказанного, я и мой защитник не уверены в том, что следствие строго следует букве закона, а не руководствуется иными задачами. Оспаривать незаконные отказы в ходатайствах, на наш взгляд, нет смысла, так как мы это уже пробовали, и результата не добились. У меня сложилось впечатление, что суд даже и не вникает в суть вопроса, а априори встает на сторону следователя.
Оказывают ли следственные органы на Вас давление?
Я считаю, что препятствовать мне закончить аспирантуру и заниматься научной работой следствие не имело никакого права. Следователь сначала говорил, будто дал согласие при возможности скопировать файлы моей научной работы, но при этом техническая экспертиза длится невероятно долго. Теперь, видя, что я не даю нужных показаний, он уверяет, будто такую возможность мне предоставят, когда дело будет передано в суд. Воспринимаю это как один из элементов давления на меня.
Еще один недавний способ давления заключался в том, что следователь неоднократно звонил мне на сотовый, домой родным и даже на работу, хотя я его просил звонить сначала адвокату.
Вызывали ли Вас или Ваших знакомых в ФСБ?
Я не хотел бы впадать в манию преследования, но мне неприятно было слышать от друзей и знакомых, что их не только вызывали к следователю, но и в ФСБ. Мне самому пришлось защищать мое право на тайну личной жизни тем, что я менял номера телефонов. Но не думаю, что это сильно помогало, так как ФСБ записывала телефонные переговоры с моего номера еще до возбуждения дела, и это документально закреплено. Когда следователь отдавал эти записи на фоноскопическую экспертизу, он пытался склонить меня к тому, чтобы я дал образцы своего голоса. Полагаю, что и меня пытались вызвать в ФСБ по телефону, но я не беру теперь трубку, когда звонит не знакомый мне абонент.
Когда Ваше дело будет передано в суд, и в какой?
Когда дело будет передано в суд, мне не известно, но если верить словам следователя, ему не терпится от него избавиться. Могу предположить, что дело может быть передано либо в суд Центрального района города Кемерово, либо в городской суд.
Влияет ли тот факт, что Вы находитесь под следствием, на Вашу повседневную жизнь и работу?
Вся эта кутерьма и загруженность на работе не позволили мне приехать на Учредительный съезд «Солидарности», но я слежу с интересом за тем, что происходит.
И несмотря ни на что, мне приходится работать в этих условиях, и 15 декабря рано утром я опять еду в командировку на шахту.
Ведь кто-то должен работать и там, не всем же фабриковать уголовные дела.
Вера Васильева
