Именно в связи с этими двумя событиями название города можно легко найти через любые поисковые системы. Надо только правильно забить параметры поиска. Например, "Качиньский, Катынь" или "Катынь, Сталин, Нюрнберг".
Но если забить в поисковик на английском "Smolensk, Osipova", то между сотнями ссылок на всевозможные рекламные сайты, вы найдете не более пяти ссылок на дело Таисии Осиповой — "смоленской заложницы", как ее давно окрестили в российской блогосфере. Вся информация по делу на английском языке размещена на некоем интернет-ресурсе поклонников Wikileaks да на английской страничке блога арт-группы "Война".
Таисии Осиповой 28 лет. У нее есть маленькая дочь. Родители назвали дочку Катриной: она родилась в то время, когда ураган с красивым женским именем рушил дома Нового Орлеана. Могли ли они подумать, что через шесть лет девочка Катринка познакомится с малышом Каспером, сыном не менее бунтарских членов группы "Война"? Уже не природные катаклизмы, а злая человеческая воля через шесть лет после разрушительного урагана попытается пройтись по судьбам Катрины и Каспера — двух крошечных "субъектов Российской Федерации".
В беду Таисия попала по двум причинам. Первая заключается в том, что она жена Сергея Фомченкова, члена исполкома лимоновской партии "Другая Россия". А в Центре "Э", которому предписано бороться с экстремизмом, считают, что в отношении лиц, так или иначе связанных с Эдуардом Лимоновым, допустимы любые меры воздействия.
Сергей Фомченков в течение нескольких месяцев, предшествующих аресту Таисии, готовил документы для регистрации "Другой России". Таисии подбросили наркотики, а потом "нашли" их и стали шантажировать Сергея. Сразу было понятно, что это не помешает сторонникам Лимонова подать документы на регистрацию партии. Да, Фомченков отошел от публичной подготовки к регистрации. Но все равно нашлись люди, которые закончили дело Сергея и подали необходимые бумаги в Министерство юстиции.
Естественно, новому политическому проекту бунтаря Лимонова перспектива легализации в России через регистрацию новой партии не грозила. Российская Генпрокуратура еще в 2007 году поставила жирную точку в истории другой лимоновской партии — НБП, запретив ее как экстремистскую. И пока только Европейский суд по правам человека ведет себя свободно от политических пристрастий. Страсбург принял к рассмотрению более десятка жалоб, связанных как с запретом НБП, так и с многочисленными фактами преследований людей, имевших или имеющих отношение к этой запрещенной партии.
Сама Таисия тоже не чуралась политики. В 2003 году во время так называемого Народного собора губернатор Смоленской области Маслов получил от нее букетом гвоздик по лицу. Но с рождением Катрины Таисия сосредоточилась на воспитании дочки. Сергей на тот момент уже несколько лет не мог жить в родном городе — смоленские борцы с экстремизмом проявляли к его персоне нездоровый интерес. Сначала Фомченкова избивали в "назидание", потом просто сказали, что если он приедет, то долго не проживет.
Специальная операция по захвату Таисии Осиповой в заложники была осуществлена в Смоленске 23 ноября 2010 года. С тех пор женщина находится в местном СИЗО номер 1. Дело Осиповой уже передано в суд. С 30 марта идет судебный процесс. В окончательной редакции обвинения базируются на части 3 статьи 228.1 УК РФ, по которой ее могут лишить свободы на срок от 8 до 20 лет.
Обвинения, предъявляемые Таисии, разваливаются в суде.
Сторона обвинения превратила этот процесс в насмешку над судопроизводством. В деле нет ни одного объективного доказательства вины Осиповой.
Все обвинение строится на письменных показаниях членов смоленских отделений движения "Наши" и "Молодой гвардии "Единой России".
Показания "нашистки" Светланы Семенистовой и "молодогвардейки" Марии Шерстневой совпадают до запятой. При этом обе оказались мастерицами широкого профиля. Они сыграли роль свидетелей в тот день, когда Осипову арестовали после обыска в ее квартире. И они же, как утверждает следствие, осуществляли так называемые контрольные закупки.
Оперативная видеосъемка контрольных закупок не велась, несмотря на то, что в Центре "Э" утверждают, что "наркодилерша Осипова" находилась в разработке в течение года. В доме Таисии предварительное прослушивание также не велось, хотя утверждается, что "товар" она держала именно дома и там же им торговала. За территорией, прилегающей к дому, наблюдение не велось. Не выявлено ни одного покупателя зелья, кроме засекреченной "Тимченковой", которую Центр "Э" любезно предоставил следствию. Не установлен поставщик наркотиков для Осиповой. При этом сотрудники Центра вели прослушку телефонных разговоров Таисии, но на предмет "экстремизма". Они отказались предоставить суду распечатки этих разговоров, ссылаясь на их "секретность"… После задержания Таисии не были сделаны смывы с ладоней и срезы ее ногтей. Не были сняты отпечатки пальцев со злосчастных пакетиков и той 500-рублевой купюры, которую полиция "обнаружила" вместе с наркотиками в детских вещах. Кстати, та купюра также не была отмечена особым составом, который бы позволил точно установить, в чьих руках она побывала.
А самое главное — следствие утверждало, что в доме Осиповой во время проведения обыска не было никого, кроме подозреваемой и их команды. И только на судебном заседании 14 и 15 апреля выяснилось, что у защиты есть непосредственный свидетель. В доме Осиповой был гость — Антон Мандрик.
Существует сильно "отредактированная" видеозапись обыска. На ней Мандрик в наручниках сидит рядом с Осиповой на диване. Следователь Иванова оформляет протокол обыска. Из кухни доносится крик оперуполномоченного Смолина: "Ну-ка, Антон, иди сюда. А то потом скажешь, что это твое". Мандрик встает и уходит в сторону кухни. В суде сотрудников милиции этот факт очень озадачил, последовавшая реакция была весьма неожиданной. Они стали отрицать, что Мандрик был в доме во время обыска. Некий видеооператор Николаев заявил, что "Мандрика он не снимал и не понимает, как тот появился на видео". Командовавший обыском оперуполномоченный Дмитрий Савченков тоже заявил о "потустороннем" характере появления Мандрика на предоставленном видео. Савченков сослался на то, что в доме была толпа людей, в которой он просто не заметил Мандрика. Оперуполномоченный не смог внятно объяснить, как на запястьях Антона появились наручники. Коллега Савченкова Смолин три раза заявлял о том, что знает об ответственности за дачу ложных показаний и также легко менял показания.
20 апреля Ленинский районный суд Смоленска во второй раз рассмотрел гражданский иск в отношении смоленского СИЗО по поводу непредоставления Таисии надлежащей медицинской помощи. Ответчиком по делу является и. о. начальника учреждения подполковник А. Е. Ермошко. Уже после публикации в "Российской газете" 21 января 2011 года подписанного президентом Медведевым постановления о поправках в статью 110 УПК, предусматривающих освобождение из-под стражи тяжелобольных подследственных, Ермошко отказался направить Осипову на медицинское освидетельствование. Ответчик решил переложить ответственность на департамент здравоохранения Смоленской области, который, по его словам, не учредил вовремя специальную медкомиссию для проведения подобного освидетельствования. Суд решил привлечь медиков в качестве соответчиков. Те, в свою очередь, попросили время на ознакомление с сутью данного иска.
Новое заседание по гражданскому иску отложено аж до 23 мая. А Осипова по-прежнему останется в СИЗО. И перспектива выйти на свободу инвалидом становится для нее все более реальной.
Так сложилось, что я лично передала заявление по делу Таисии Осиповой в руки Михаилу Федотову, председателю Совета при президенте России по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Случилось это в Праге, на учредительном собрании Форума гражданского общества ЕС-Россия. Михаил Александрович закончил юрфак МГУ и должен знать, что такое закон. Как, впрочем, и еще один юрист, призывающий с первого дня своего президентства бороться с правовым нигилизмом. Наша встреча с Федотовым состоялась еще 30 марта. Реакции никакой.
За Осипову продолжают борьбу ее муж Сергей и ребята из "Войны". Леонид Николаев после встречи с маленькой Катриной отправился в Смоленск и был одним из первых наблюдателей на процессе Осиповой. За этим последовал призыв арт-группы к журналистам доехать до Смоленска. Признаюсь, я тоже всеми силами старалась привлечь к делу Таисии внимание журналистов и правозащитников. Еще в самом начале войны за Таисию я позвонила одному своему коллеге-правозащитнику в Москве и попросила его поддержать обращение к Медведеву. В том числе и потому, что этот человек до сих пор входит в федотовскую комиссию по правам человека. Коллега согласился подписать обращение к Медведеву в защиту Таисии. Но заметил, что не верит в его эффективность, что ситуацию может изменить только внимание зарубежных СМИ.
Я была вынуждена согласиться.
Да, я не верю в эффективность обращений к Медведеву. Но то обращение надо было написать и передать в администрацию для того, чтобы господин Медведев знал о судьбе Таисии Осиповой. Так ему будет труднее отвечать на вопросы журналистов.
Но чтобы у журналистов западных СМИ появилось желание задать эти вопросы, им надо рассказать историю Таисии, Катрины и Сергея. И потому, так или иначе, надо добиваться заявлений правозащитных организаций. Тех же "Международной амнистии" и Всемирной организации по борьбе с пытками. А пока этих заявлений нет, мы продолжаем пробивать стену молчания теннисным шариком…
14 апреля вместе с Олегом Кашиным мне довелось рассказывать зарубежным журналистам о работе их российских коллег. Это было на Международном фестивале журналистики в итальянской Перудже. За нашими спинами был экран. На него проектор перегонял кадры, на которых были запечатлены цветы в память о Политковской, Эстемировой, капли крови Маркелова и Бабуровой, замотанный в бинты Кашин. Олег сидел рядом, постукивая уцелевшими после избиения пальцами. На экран я смотреть не могла… Мы рассказывали о том, что мы пишем и о ком мы пишем. Упомянули и о Таисии Осиповой — в этот день шло очередное заседание суда в Смоленске. Когда встреча подошла к концу, ко мне подошли журналисты из Германии и Италии. Они сказали, что хотят написать о деле Таисии и ему подобных. Я подумала: "Как нам повезло, что представилась возможность громко рассказать обо всем этом". Но так везет не всегда. Придется продолжать переписку с правозащитниками из международных организаций.
На судебные заседания 14 и 15 апреля через "Войну" были аккредитованы журналисты "Коммерсанта", "Нового времени", "Новой газеты", "Радио Свобода".
Спасибо всем, кто откликнулся. А пока битва за освобождение "смоленской заложницы" продолжается.
Оксана Челышева
